Лена Макарова Девочки

     Эту девочку я увидела в одном из медицинских учреждений, где я стояла в очереди в лабораторию. Собственно, так получилось, что я была первой, зато за мной набежало уже человек 5-6. И вдруг появляется тетенька – даже не тетенька, а девица лет, может быть, 25^ти из тех, кто по неведомой причине рано начинают выглядеть тетеньками, – и стремительно направляется к кабинету, перед которым мы все толпились. На руках она и несла эту девочку, одетую в бежевато-абрикосовый комбинезончик. Сначала я приняла ее за одну из тех деловых мамаш, гордых самими собою, которые считают, что все вокруг им обязаны уже за одно то, что они совершили подвиг деторождения. Тут как раз открылась дверь лаборатории, оттуда вышла предыдущая пациентка, и я, не дав тетеньке с девочкой очухаться, прошмыгнула в лабораторию сама. Вот она моя «любовь к ближнему»!!! Это потом мне станет стыдно, что я не пропустила их без очереди, а в тот момент я вполне была довольна, что так удачно все вышло.

     Быстро сдав анализ, я покинула лабораторию и принялась ждать результата в коридоре. Остальные пациенты не в пример мне оказались людьми милосердными и пропустили тетеньку с ребенком. Буквально через минуту эта парочка тоже оказалась в коридоре, только теперь девочка безутешно плакала, странно растягивая рот в мучительной гримасе. Нет, девочка не орала, как это делают маленькие капризничающие детишки, – девочка глубоко, по-взрослому плакала настоящими слезами и заунывно подвывала, а тетенька, которая, разумеется, оказалась не мамашей, а воспитательницей или няней из дома ребенка (на ней даже униформа была какая-то синяя) вытирала бумажным платочком эти катящиеся по полупрозрачным щекам девочки огромные слезы. Девочка не щурилась, как бывает у плачущих детей, – глаза ее были широко открыты, и из них крупными каплями лились и лились эти бесконечные слезы. Девочка страдала!! Она не двигалась, не махала руками, не крутила головой – она просто плакала и ныла-ныла-ныла почти на одной ноте, словно пыталась этим загладить, заглушить страдание… Какая-то пожилая женщина из очереди попыталась посюсюкать с девочкой, как обычно это принято: «А кто здесь поет? Ну кто это поет?» Но тетенька-девица отмахнулась: «Бесполезно – она все равно ничего не понимает». Ко всему еще эта мучающаяся кроха оказалась с какой-то умственной аномалией.

     Какого она была возраста, эта маленькая страдалица? Сложно судить – я и у обычных, домашних, детей возраст плохо определяю, а уж у детдомовских… Они 3^х-годовалые могут выглядеть на годик. Если бы не полный рот зубов, я бы так и сказала, что девочке около года – хрупкая, маленькая, худенькие ладошки, такие же полупрозрачные, как и щеки…

     Тут вынесли результаты анализов: тетенька-девица, подхватив ребенка, так же по-деловому скрылась из вида. А я осталась… Осталась со стыдом за свое немилосердие и со скользким вопросом: почему страдают дети? Вспомнилось и про слезу ребенка – ну и все в таком роде. А такой род обычно заканчивается претензией к Богу: почему Господь попускает это? Бегали-бегали эти мыслишки во мне, а потом вдруг бац – и замерли: да как я смею пытаться понять то, что человеческий разум (как и другое бесчисленное количество вещей) на самом деле понять не в состоянии?!! Где вера твоя, Лена?!! Увидела девочку – и на тебе?! Нет уж, дорогая, если ты веришь в Бога, то твердо должна знать: эта девочка такова, какова она есть, потому что так надо! Так попустил Господь, – значит, это необходимо зачем-то и необходимо во благо! Во благо и этой крохе и такой толстокожей дряни, как я сама! А еще, быть может, множеству других людей, в которых эта девочка пробудит сострадание, жалость, желание помолиться о ней и – помочь делом!

23 декабря 2012 года

Вы можете задать свой вопрос священнику здесь:
Ваше имя:
Ваши контактные данные :
Ваш вопрос: